ЗАЧЕМ ТЫ МНЕ ЭТО СКАЗАЛ?! 2016 12 09

После разговора о том, что жизнь нашего мозга, совсем не подконтрольна нашему произволу и протекает без всякого влияния нашего сознания, что, напротив, мозг управляет и сознанием, и поведением (вы помните: «30 секунд, - по словам нейролингвиста, - от того, как мозг принимает решение, до того, как мы это осознаем»!), после разговора о том, что из-за этой тридцатисекундной «вставки» у нас есть время, как угодно себя заморочить, после этого разговора в памяти всплыло множество интересных ассоциаций. Я вспомнил восхитительного Форреста Гампа, слабоумного героя известного одноименного фильма. Слабоумный, он везде ведет себя абсолютно адекватно и точно, как зверь. Как пишет о нем кинокритик: «фантастическим образом превращается он в известного футболиста, героя войны, преуспевающего бизнесмена. Становится миллиардером, но остается таким же бесхитростным и добрым». А весь секрет в том, что, как и у всех нас, его конкретно и ясно отражающая реальность мысль, в отличие от нашей, сразу осуществляется действием. В отличие от всех нас, извратить ее интеллектуальными изысками он не умеет, у него нет этой сознательной «вставки» – он не умеет, не в состоянии лгать! Вспомнился случай с тещей. Похоже это наглядная иллюстрация того, как мы пытаемся избегать действительного знания, спрятаться от напрашивающихся, необходимых нам мыслей, от тревожащей правды. У мамы моей жены – а я к родне жены отношусь очень тепло с первой встречи, чем-то они мне близки, наверно какой-то подлинностью, естественностью, а тещу я люблю и теперь, когда ее уже нет в живых – у мамы моей жены обнаружили опухоль. Когда я вышел от обследовавшего ее моего знакомого врача, теща со страхом спросила, что у нее. Я понимал, что женщина боится, и просит не правды, а успокоения. Но рассказал ей, что знал, что у нее опухоль. И, что это за опухоль, будет ясно только после того, как будут готовы результаты биопсии. Мама жены разрыдалась, обиженно упрекая меня в жестокости: «Зачем ты мне это сказал?!». Так мы уходим от мучительной для нас правды! Но такие, так называемые «механизмы психологической защиты» не берегут ни здоровья, ни жизни, ни наши отношения друг с другом. Они защищают только сознание от тревожной правды, объективно лишь продлевая и усиливая нашу неадекватность и неприспособленность. Я же знал, что эта мудрая женщина только мнит себя неспособной пережить неприятную новость, так же, как боится мышей. Я понимал, что она справится. Но еще помнил, что жизнь сегодня не кончается, что я не знаю того, что будет дальше, но что мне еще предстоит узнать и сообщить маме результаты биопсии. Я хотел, чтобы у тещи были основания мне верить. Да и, просто, человек имеет право знать, что с ним. Зато потом, когда я узнал, что опухоль оказалась доброкачественной, и сказал, что это просто полип, теща, не сомневалась, с энтузиазмом взялась себя лечить своими народными средствами (которые, к слову, не отличались от лечения чистотелом по-Аминеву), и благополучно от полипа избавилась. А мою «жестокость