Один из нас (1970г.)

Апрель тысяча девятьсот сорок первого года, лагерные сборы. С десяток лихих кавалеристов бодро скачут во весь опор, стреляя по учебным мишеням. Особенно выделяется светловолосый весельчак Сергей Бирюков, толпа громко скандирует его фамилию. Чуть позже внимательно наблюдавший за всем сотрудник НКВД делает Бирюкову то самое предложение, от которого, как водится, нельзя отказаться, и вот герой уже в Москве, получает секретное задание, новую фамилию и ворох особых рекомендаций. Оказывается, немцы планируют взорвать завод, на котором будут производиться «Катюши», Бирюков же должен наладить контакт с вражескими агентами, хрестоматийным образом втереться в доверие и выведать, наконец, все детали грядущей диверсии. Завязка, казалось бы, не блещет оригинальностью, да только все осложняется полнейшим невежеством вчерашнего кавалериста в вопросах контрразведки. Вместе с тем, все ключевые мотивы фильма связаны со шпионской линией, которую, если смотреть глобально, можно было бы выразить набившей оскомину поговоркой, что отождествляет комфорт русского человека со смертью немца. Даже по сюжетной завязке уместно судить о наличии исконно-посконного противопоставления народного «авось» западной педантичности. В некотором смысле, отбросив все пародийные составляющие, «Один из нас» предстает этаким взглядом обывателя на внутреннюю кухню контрразведки. Бирюков — стереотипный провинциал, рубаха-парень, в сердцах ругается междометием «Тьфу!», а в слове «людям» делает второй слог ударным. Он совершенно не приучен врать и притворяться, а потому перманентно осыпает свое начальство вопросами и попадает в глупые ситуации. Но, само собой, когда конфликт перейдет в открытую стадию, у главного героя обозначатся свои весомые преимущества. И все бы хорошо, но едва ли можно назвать эту работу Полоки фильмом оптимистическим. Агентов убивают, чекисты, несмотря на положительный в целом образ, отнюдь не выглядят всепрощающими добряками, меж тем шпионские игры, выраженные многоуровневыми вербовками, покалечат под конец не одну человеческую судьбу. Одновременно с этим нельзя не признать, что чуть ли не половина персонажей здесь практически фарсовые, особенно это касается немецкой стороны. Чего стоит только бестолковый грузчик-киллер с бессвязной речью, получивший характеристику «морда ящиком, руки-крюки» и появившийся однажды в кадре с книгой «Диалоги» за авторством, что характерно, Платона. Более того, установить границы авторской иронии не представляется возможным, многие эпизоды вполне достоверно трактуются как высмеиванием штампов шпионских детективов, так и кинематографической условностью. Пожалуй, именно тут кроется главная удача поставившего этот фильм режиссёра Геннадия Полоки: снимая настолько разнородный фильм, режиссеру удалось сделать его удивительно цельным и одновременно открытым для различных прочтений. Для фильма Владимиром Высоцким было написано три песни, две из них вошли в фильм с музыкой Хагагортяна: «Бросьте скуку, как корку арбузную …» — в фильм не вошла; Ром