"Сага о Форсайтах"(1966) - 20 серия.

По роману Джона Голсуорси.Полувековая история семьи Форсайтов, начиная с викторианской эпохи до 1920-х годов. Человеческие страсти: ревность, измены, отчуждение, разводы раскрываются на грандиозном фоне культурных, социальных перемен, политического хауса и личного благоденствия.Форсайты — крепкий клан: страсть, красота, искусство — для них нечто чуждое, даже опасное. Когда все это вторгается в сплоченную семью вместе с Ирэн — женой одного из «столпов» Сомса и ее другом, архитектором Босини, начинает разворачиваться драма, затронувшая всех Форсайтов. -------------------Когда-то, в самом начале 70-х годов, эта двадцатишестисерийная семейная эпопея, которая была создана на основе романа Джона Голсуорси, классика британской литературы, оказалась чуть ли не первым телесериалом, представленным нашим зрителям. И смотрелась «Сага о Форсайтах» с редким энтузиазмом — спустя годы осталось в памяти впечатление от вроде бы поголовного увлечения этим зрелищем даже тех, кто не принадлежал к любителям изящной словесности и был далёк от проблем и тревог английской аристократии, крупной буржуазии и мещанского сословия на протяжении нескольких десятилетий: от последней трети ХIХ века до второй трети XX столетия.Пересматривая «Сагу о Форсайтах» через много лет, не можешь отделаться, прежде всего, от закономерных ностальгических ощущений из собственной юности, вспоминая с удивлением не только сцены, фразы, отдельные кадры из старого сериала, но и свою тогдашнюю, наверняка наивную реакцию на происходящее на телеэкране. Пытаясь отыскать отклики в журнале «Советский экран» 70-х годов на показ этой семейной саги из Великобритании, с не меньшим изумлением вдруг постигаешь не одну лишь идеологическую зашоренность ушедшей эпохи. В ней также была и проявлялась в целой массе деталей (в том числе — в статьях прежних рецензентов) неведомая в теперешние времена незамутнённость взгляда на события жизни и искусства. Словно в те годы даже взрослые являлись детьми и подростками, воспринимая всё с любопытством и доверчивым представлением о действительности.Впрочем, в 90-е годы так же слепо верили в латиноамериканскую «сиропную водичку» и в американскую «пепси-колу» под названием «Санта-Барбара». Чужая, незнакомая, облагороженная реальность утешала страждущих, словно сеансы Аллана Чумака, который представлялся менее агрессивным, чем Анатолий Кашпировский. И поневоле начинали чувствовать исходящие от телеэкрана биотоки, которые растекались по телу умиротворяющей благодатью. Поклонники и «мыльных опер», и Чумака «отдыхали душой», по их собственным словам, избавляясь от возмутительной действительности и даже подталкиваясь к раздумьям о своей жизни. Однако смысл этих дум был прост до очевидности: за что нам досталась нелёгкая доля, ведь живут же где-то по-человечески, почти идеально, и добро там всегда после 250-й серии побеждает зло.Но аудитория всё-таки стала неоднородной и уже не могла, как раньше, переживать одновременно — благодаря единственному телесериалу, показываемому сразу для в