КАК ПЕРЕСЕЛЯЛИ ОСЕТИН В МОЗДОК И ИНГУШЕТИЮ.

Муталиев Тимурлан — кандидат исторических наук, кавказовед, публицист. корреспондентам газеты «Сердало» А. Барахоеву и М. Матиеву. «Известно, что уже несколько десятилетий руководство Осетии сознательно всячески запутывало решение территориального вопроса. К сожалению, это так. Его деятельность в этом направлении очень многообразна. После депортации чеченцев и ингушей в 1944 году почти вся территория Ингушетии была заселена осетинами. Архивные документы свидетельствуют, что дагестанцы весьма неохотно заселяли часть территории Чечни, которая была им предоставлена. Нарком внутренних дел Дагестана докладывал Берии, что с переселением дагестанцев сложилась страшно бедственная картина, в частности, в Введенском, Курчалоевском и других районах Чечни, перешедших в состав Дагестана. Это было вызвано тем, что дагестанцы не желали переселяться в опустевшие чеченские села, отказывались даже вспахивать и засевать пашни. Я не хочу сказать, что осетинское крестьянство охотно шло на это. Речь о другом. Процесс этот всячески стимулировался руководством Северной Осетии. У нас есть очень любопытный документ, который показывает, каким образом это осуществлялось. Речь идет о ксерокопии «протокола совещания республиканской переселенческой комиссии при Совнаркоме Северо-Осетинской АССР» от 5 марта 1944 года. Заметьте, ингушей выселили 23 февраля. Не прошло и двух недель, а руководство СОАССР создало не только республиканскую, но и районные комиссии, успело почти закончить огромную работу по выявлению желающих вселиться в ингушские дома. Из протокола ясно, какими принципами руководствовались при отборе желающих переселиться. «В первую очередь удовлетворять просьбу тех, кто показал себя на работе и в общественной жизни с хорошей стороны». Из протокола видно, что за короткий промежуток времени только в столице республики поступило до 3-х тысяч заявлений от глав семей, «желающих поехать в Ахки-Юрт (Сунжа), Шолхи (Октябрьское), Ба-зоркино (Чермен)», т.е. люди желали, оставив свои семейства прописанными в столице, обзавестись ингушскими усадьбами в качестве пригородных дач. Некоторые села (Новый Ботако-юрт и Зильги) желали «быть переселены целиком». Этого власти допустить, конечно, не могли и, к примеру, просьбу новобатакоюртовцев решили удовлетворить на 40 проц. Председатель Гизельдонского исполкома Солбиев просит «как можно скорее удовлетворить нашу просьбу и определить места переселения». Решили, что в Гизельдонском районе можно будет согласиться оставить только 3 сельсовета, Илларионовку, с. Комсомольск можно будет переселить». Множество примеров убедительно свидетельствуют о том, что переселение осетин в ингушские селения было отнюдь не насильственным, как это утверждается официальным руководством и сонмом публицистов Северной Осетии. Но вместе с тем, мы можем утверждать, что эти люди — жертвы античеловеческой политики, прежде всего, руководства собственной республики. Их подвергли испытанию подлейшим из соблазнов - без труда завладеть чужим имуществом.