Антон Чехов Двадцать девятое июня Аудиокнига Онлайн Русская литература книга чтение школа Слушать

Двадцать девятое июня Рассказ охотника, никогда в цель не попадающего Было четыре часа утра… Степь обливалась золотом первых солнечных лучей и, покрытая росой, сверкала, точно усыпанная бриллиантовою пылью. Туман прогнало утренним ветром, и он остановился за рекой свинцовой стеной. Ржаные колосья, головки репейника и шиповника стояли тихо, смирно, только изредка покланиваясь друг другу и пошептывая. Над травой и над нашими головами, плавно помахивая крыльями, носились коршуны, кобчики и совы. Они охотились… Аким Петрович Отлетаев, мировой судья, земский врач, я, зять Отлетаева Предположенский и волостной старшина Козоедов ехали все шестеро на отлетаевской коляске-розвальне на охоту. За коляской, вывалив языки, бежали четыре пса. Я и земский врач народ худенький, остальные же толсты, как стоведерные бочки, а потому, несмотря на то, что дедовская коляска была и широка и глубока, нам было до чёртиков тесно. Я то и дело толкал локтем и ружейным прикладом в живот Козоедова. Все мы толкались, пыхтели, морщились, всей душой ненавидели друг друга и с нетерпением ждали того времени, когда нам можно будет вылезть из коляски. Ехали мы подальше в степь пострелять куропаток, стрепетов, перепелов, болотной дичи и, если фортуна оглянется на нас, дрохв. Предводительствовал нами хозяин коляски и коней Отлетаев, по милости которого мы и ехали на охоту. Тела наши были сдавлены, но зато души были преисполнены радостями самого высшего качества! Кто никогда не ездил и не шлялся на охоту, тому не понять этих радостей. Мы держали наши ружья и глядели на них так любовно, как маменьки глядят на своих сыночков, подающих большие надежды. — А каков наш будет маршрут? — спросил я, когда мы отъехали от Отлетаевки верст на десять. — Сейчас едем на Еланчик, — отвечал Отлетаев, — бекасов стрелять… Отсюда это верст восемь будет. Там же и перепелов на просе постреляем… Пострелявши перепелов, ночевать станем, а уж завтра чуть свет у нас самая-то настоящая стрельба начнется… — А что, господа, как думаете, — спросил я, показывая пальцем на коршуна, который купался далеко в небесной синеве, — можно ли попасть отсюда? Попадете? — Не попадешь! — сказал Отлетаев. — Далеко очень! Впрочем, из моего ружья попадешь… — И из вашего ружья не попадешь, — заметил Предположенский. — Попадешь. Дробью не попадешь, не достанет, а пулей наверно… — И пулей не попадешь. — Уж это позвольте мне знать, попаду я или не попаду! Вы ружья моего не знаете, а я знаю… Вы отродясь не видали хороших ружей, а потому это вам и кажется таким странным… Я и дальше попадал… Предположенский откинул назад голову и засмеялся… — Чего же смеешься? — продолжал Отлетаев. — Не веришь, небось? — Разумеется, не верю. — Гм… Ружья моего, значит, не знаешь… Ружье замечательное! Недаром шестьсот целковых стоит… — Сколь…ко?? — спросил Предположенский и вытянул шею… — Сколько? Повторите, папаша! — Шестьсот рублей… Чего же ты смеешься? Ты погляди на ружье, да потом и скаль зубы! — Я вижу… Чьей фабрики? — Марсельское… Ф