"Если бы не он, пустили бы меня в расход". Брайко Петр Евсеевич

#история#воспоминания#япомню Герой Советского Союза Петр Евсеевич Брайко командовал разведкой в партизанском соединении знаменитого Ковпака. За три года партизаны прошли по фашистским тылам несколько тысяч километров, уничтожили десятки мостов, пустили под откос более сотни вражеских эшелонов. Полная версия интервью на сайте "Я помню": https://iremember.ru/memoirs/partizani/brayko-petr-evseevich/ Интервью: С. Смоляков Лит. обработка: С. Смоляков Продолжаем серию роликов, созданных на основе воспоминаний наших ветеранов совместно с проектом «Я помню». И сегодняшнее видео посвящено Герою Советского Союза Петру Евсеевичу БрайкО. Герой наш горя хлебнул изрядно: окружение, плен, побег. Попал в партизанский отряд Ковпака. Он и его боевые товарищи так ураганили в тылу у немцев, что те и не знали, за что хвататься. Я пограничник. Правда, тем, чему меня учили, заниматься не пришлось. Учеба – это одно, а война – совсем другая история. Началась она просто и обычно, даже рассказать нечего. Ждали её. Все знали, что война будет. Особенно женщины трагично, остро и ярко переживали нависшую угрозу. Враг, уничтожая перед собой всё, прошел и ушел на восток, а я остался в тылу, на захваченной земле. Так что решать куда идти и что делать пришлось самому. 500 километров выходил к Киеву по вражеским тылам. А там новый “Киевский котёл”. Выходили из окружения вчетвером - я прихватил с собой трёх бойцов. Хоть убейте, не помню, как их звали: рядовые, не местные, обстановки не знали и действовать самостоятельно не могли. Вдруг навстречу едет машина. Подъезжает к нам, резко останавливается, из кабины выскакивает немецкий офицер с двумя автоматчиками, и ещё трое в кузове остались сидеть. Тычет ствол мне в зубы и кричит: «Партизан!» Я говорю, что не партизан. Он не стал разговаривать, «шнель в машину». Одно хорошо, что этот офицер оказался лопух, не приказал нас обыскать. У ребят оружия не было, а у меня в правом кармане пистолет, а в левом – три десятка патронов к нему. Если бы нашли, мы бы остались лежать на той дороге. А так привезли нас в Киев, в Дарницу к открытым воротам лагеря. Затолкали туда, в лагерь, а сами уехали. В Дарнице в этой я был одиннадцать часов - ушёл почти свободно. И не просто ушёл - увёл с собой моих ребят. Пошли опять на восток. А холодно уже, в поле не заночуешь, да и поесть нужно хоть раз в день. Ночевали в селах. Когда селяне понимали, что мне можно верить, то не только кормили, но и рассказывали как пройти, чтобы не нарваться на немцев. На ночь в хатах оставляли по одному - оставаться вчетвером опасно для нас и хозяев. Могли прийти полицаи и арестовать всех. Обычно мы сговаривались, где потом встречаться, и шли дальше. Однако как-то раз эти трое не пришли. Подождал я их часа полтора, и, не дождавшись, пошёл один. Что с ними стало, куда они ушли и ушли ли – я не знаю. В пути встретил я как-то человека, которого принял за начальника полиции. Звали его Лысенко. У меня было готово две легенды, одна для полиции, а другая – для своих